О русской народной скульптуре

В Пермском музее в настоящее время сосредоточено огромное количество статуй страдающего Христа, свезенных сюда из окрестных городов и деревень. Наперекор строгому запрету православной церкви здесь возник обычай изображать в деревянных статуях страдающего Спасителя. Статуи эти производят в своей совокупности сильное, порой жуткое впечатление. Многие из них в рост живого человека, обычно они раскрашены, иногда посажены в „темницу", иногда одеты в настоящие одежды, с настоящими кандалами на ногах и похожи на восковые куклы из паноптикума. Но этим впечатлением далеко не определяются их художественные особенности.

В отличие от статуи переславльского Христа в пермскую скульптуру перешло многое из скульптуры барокко, в ней больше „живства", даже обмана зрения. Но подкупает в ней нравственная чистота мастеров, их готовность безотчетно отдаваться творчеству, крестьянское простодушие и уверенность, что все представленное — это живое. Эти статуи никогда не ставятся на постамент. Между ними и реальным миром нет преграды, они прямо входят в него, живут в нем. Нередко они заключены в часовни и заполняют их пространство. Благодаря этому такую огромную силу воздействия приобретают их жесты и мимика. Представлено обычно не столько страдание, сколько тоска человека, томительное ожидание. Крупные мужицкие руки, поставленные носками вместе большие ступни ног, равнодушный взгляд, устремленный в одну точку. Современный зритель с изумлением узнает в этих изображениях Христа русского крестьянина или зырянина со всеми этническими особенностями его облика, узкими щелками глаз и выступающими скулами. „Да ведь это вовсе не Христос, — хочется сказать, — а настоящий мужик!"

Но это не совсем верно.

В этих статуях простой мужик возведен в степень общечеловеческого, обожествленного, многострадального существа. Он страдает за всех людей.

В пермских статуях не найти такой чистоты и строгости форм, как в переславль-ском Христе. На лице одного Христа из распятия XVIII века (Пермь, Музей) мимика приобрела более устойчивый характер, она подчинена яйцевидному строению головы, очертание бровей повторяется в очертаниях усов и губ. Волнистые пряди волос вырываются из этого овала, словно стянутого обручами. Почти классическая ясность форм придает страданию Христа мужественную решимость. В другой голове хорошо вылеплены нос, борода, глаза, терновый венок образует выпуклый узор, обрамляет лицо, как платки головы древних фараонов. Эти головы глубоко человечны: страдание облагорожено, нравственная сила выражена в скульптурной форме.

Шедевры народной скульптуры — это высочайшее проявление народного гуманизма, один из тех взлетов народного гения, которые восхищали наших писателей, музыкантов, художников.

Черты барочного понимания формы дают о себе знать в ярко раскрашенных фигурах предстоящих из распятия из села Язьва (Пермь, Музей). Здесь появляются экспрессивные жесты, движение, игра светотени и беспокойные складки одежды. Но в пермской скульптуре эти барочные мотивы упрощены, успокоены. В фигурах нет ничего экстатического. Богоматерь со сложенными руками — это воплощение чистоты, простоты и естественности. Ее открытый взгляд приобретает особенную силу воздействия по контрасту к опущенной голове женщины рядом с ней.

Русской народной скульптуре порой не хватает мастерства, в ней есть известная грубость техники, отдельный образ недостаточно связан с целым. Случается, что повторение найденного превращается в шаблон. Иногда изменяет вкус. Эти стороны народной скульптуры нет необходимости замалчивать. Они объясняются теми историческими условиями, в которых скульптура создавалась. Но недостатки с лихвой искупаются многими достоинствами. В народном искусстве есть драгоценнейшие качества, которых не хватает профессиональной скульптуре XVIII—XIX веков. Удачный прием не отвлекает в ней внимания от самой сути. В народной скульптуре сквозит народная мудрость, теплота и сердечность, которых часто нет в скульптуре профессиональной. В ней есть подлинное величие, ощущение святости предмета, самоотверженная отдача себя ему.

До сих пор народная скульптура недооценивалась. В ней видели всего лишь этнографический курьез, самое большее — подступы к скульптуре профессиональной. Эти воззрения требуют решительного пересмотра. Нужно поставить рядом любого резного из дерева Николу — этот апофеоз русского крестьянина — и известную статую сентиментального мужика с мальчиком М. Чижова, и придется пожалеть талантливого русского скульптора, которого академическая учеба увела от подлинных корней народности. В то время считалось, что русской скульптуры до середины XIX в. „все равно, что не существовало". Только в начале нашего века С. Коненков и А. Матвеев в своей скульптуре из дерева восстановили значение народной традиции.

Статьи по теме:

Микеланджело
В отношении величайших мастеров Высокого Ренессанса нет необходимости утверждать превосходство одного из этих художников над другими: каждый из них — Леонардо, Рафаэль, Тициан — внес свой неповторимый вклад в искусство своей эпохи. И все ...

Виды и формы речи
Различают две формы речи: устная речь; письменная речь. Устная речь - это речь, произносимая в процессе говорения; основная форма использования естественного языка в речевой деятельности. Для разговорного стиля литературного языка уст ...

Списки с иконы
Первый список с чудотворного образа, явленного в Казани, был сделан в самый год обретения святыни - в 1579 году и послан в Москву. Особо чтимым являлся чудотворный список, который был поднесен казанскими дружинами князю Димитрию Пожарском ...