П. П. Свиньин и его Русский музеум

В первой половине ХIХ века Санкт-Петербург по праву считался столицей русской художественной жизни. Однако, обладая собраниями Эрмитажа, Академии художеств, а также частными коллекциями, хранящимися во дворцах старой родовой знати, он все же не имел ни одного общедоступного музея, посещение которого не было бы сопряжено для рядового человека с определенными трудностями. В Эрмитаж, помещавшийся в здании императорского дворца, можно было проникнуть лишь по специальному разрешению. Получить его даже художникам было совсем не просто, не говоря уже о любителях.

Кроме того, Эрмитаж представлял, в основном, собрание шедевров западноевропейского, а не русского искусства. Счастливым исключением являлись два зала “Русской школы”, где можно было видеть полотна А.Г. Венецианова “Гумно” и “Утро помещицы”, а также картины К. Брюллова и других академических живописцев. Однако этого было недостаточно, чтобы у зрителя составилось сколько-нибудь ясное представление о русском искусстве и его мастерах. Недаром, через несколько лет после смерти Венецианова на вопрос о том, что это за художник, многие вообще не могли сказать ничего вразумительного, а на просьбу назвать его произведения отвечали, что “кажется, это был портретист…”. В то время даже образованный человек мало знал своих отечественных мастеров. И подобная неосведомленность неудивительна.

Кроме Эрмитажа лишь залы Академии художеств, где работали и выставляли свои произведения современные скульпторы и живописцы, могли, казалось бы, познакомить зрителей с русским искусством; но попасть в музей Академии было не легче, чем в Эрмитаж. Даже воспитанникам ее затруднительно было проникнуть в постоянную экспозицию. Бдительный хранитель музея, академик архитектуры К.А. Ухтомский, ревностно относился к вверенным ему сокровищам и вечно ворчал на академистов, чья грубая обувь портила наборный паркет. Заглядывая в дверную щель, воспитанники видели лишь пустые полутемные залы с опущенными шторами, сквозь которые проникал слабый свет. Лишь изредка солнечный луч скользил по поверхности картин в массивных рамах и золотил тонкий слой пыли на блестящем паркете. Двери академического музея распахивались лишь раз в три года для публичных выставок.

Еще сложнее обстояло дело с посещением частных собраний, хранящихся в особняках Петербурга. Редким исключением была Картинная галерея президента Академии художеств графа А.С. Строганова, которая, хотя и по специальному разрешению владельца, но все же была открыта для обозрения, начиная с 1763 года. Она размещалась во дворце на углу Невского проспекта и набережной Мойки (ныне, Невский пр.,17) в помещении специально построенном для этого архитектором А.Н. Воронихиным. Здесь было представлено замечательное собрание западноевропейской живописи, не уступавшее Эрмитажному. В залах дворца можно было увидеть произведения Рафаэля, Корреджо, Пуссена. В 1800 г. Строганов напечатал каталог своей галереи, который представлял собой экскурс в историю европейской живописи ХYI – ХYIII вв., а в 1807г. издал гравированый альбом с воспроизведениями лучших картин. Недаром воспитанники Академии художеств постоянно работали в стенах дворца, копируя шедевры старых мастеров. Один только Карл Брюллов, в бытность свою учеником Академии, выполнил здесь копии с картин Веласкеса “Монах за чтением книги” и “Портрет папы Иннокентия Х”. Двенадцать раз копировал он “Голову старика” Веласкеса, добиваясь предельного сходства с оригиналом.

Известным частным собранием в Петербурге считалась и коллекция Д.Л. Нарышкина, для размещения которой к дворцу ее владельца, на Фонтанке, вблизи Аничкова моста (ныне наб. реки Фонтанки) было пристроено дополнительное помещение.

Настоятельная потребность в общедоступном музее была очевидной. Многие понимали это, но лишь П.П. Свиньин смог воплотить в жизнь. Более того, созданию музея национального искусства, которого до тех пор в России не существовало, он посвятил десятилетия.

Происходил Павел Петрович из небогатого дворянского рода. Родился в 1787 году в усадьбе Ефремово Галичского уезда Костромской губернии в семье отставного лейтенанта флота Петра Никитича Свиньина. Мать его Екатерина Юрьевна, урожденная Лермонтова, доводилась родной сестрой дедушке поэта. Имения Лермонтовых и Свиньиных находились неподалеку, и между Ефремовым и Кузнецовым (так называлась усадьба Лермонтовых) поддерживалась постоянная связь. Бабушкой будущего основателя музея была Анна Ивановна Лермонтова, которая приходилась внучкой стольнику Петра Великого Ф. М. Пушкину. Таким образом, корни рода Свиньина переплетались с корнями родословных обоих поэтов.

Получив вначале домашнее образование, Павел Петрович был отдан отцом в благородный пансион при Московском университете. В этом привилегированном учебном заведении воспитывались В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, братья Тургеневы, Г.И. Гагарин и другие замечательные люди того времени. Первые литературные упражнения нашего коллекционера печатались в пансионском альманахе рядом с произведениями будущих литературных знаменитостей. Как правило, после окончания пансиона выпускники его поступали на дипломатическую службу. Так и Павел Петрович стал сотрудником Министерства иностранных дел.

Статьи по теме:

Русская иконопись - отклик на скорбь
Вся русская иконопись представляет собой отклик на эту беспредельную скорбь существования - ту самую, которая выразилась в Евангельских словах: душа Моя скорбит смертельно. Только теперь, в дни мировой войны, мы почувствовали весь ужас эт ...

Орнаментальные знаки на кайме пелены «Крест на Голгофе»
Семантический анализ орнаментальных знаков на кайме пелены "Крест на Голгофе", вклада Бориса Годунова в Троице-Сергиеву лавру 1599 г. Пелена "Крест на Голгофе" вложена царем Борисом Федоровичем Годуновым в 1599 г. в ...

«Иван-Царевич на сером волке»
В картине Иван Царевич на Сером Волке Васнецов воспроизвел эпизод из Сказки об Иване Царевиче, Жар Птице и о Сером Волке, изложенной А. Н. Афанасьевым по тексту, восходящему к лубочному изданию XVIII века “Иван Царевич, сидя на Сером Волк ...